Солнце ещё только начинало окрашивать золотом восток, и холодный плащ израильской ночи не был разорван смелыми его лучами. В такие минуты царит необыкновенная тишина. Весь мир как будто ждёт призыва к пробуждению. Сегодня на рассвете эту тишину нарушают размеренные и немного взволнованные шаги человека около догорающего костра. Его сердце взволнованно и он не спал всю ночь. Время от времени он останавливается и, смотрит на свой шатёр, он вслушивается. Потом поднимает руки и лицо к небу. Много эта ночь слышала молитв. Это были песни сердца. Благородного, мужского сердца. Песни надежды, веры. И не удивительно, ведь он ожидает своего первенца. Там, в шатре, вот-вот свершится чудо – родится ребёнок. Его сёстры и мать там, в шатре, с его женой. А он провёл всю ночь у костра в ожиданиях и молитвах. Это будет его первый ребёнок. Сколько он имён перебирал в свое голове. Имена великих и знаменитых людей прошлых лет. Имена, покрытые славой, которые с благоговением произносят все израильтяне. Эти имена снова и снова обдумываются им.
«Может, Авраам? Он образец любви к Богу и веры. Это очень великое имя. А может Иаков – отец нашего народа. Может назвать его в честь великого законодателя Моисея» - эти мысли вновь захватили его. Он должен решиться и выбрать имя для своего ребёнка до того, как тот родится.
Над его головой, в кроне смоковницы, робко запела птица. Воздух стал наполняться утренней прохладой. И вот первый луч солнца дерзко разорвал тёмный плащ ночи. Ход мыслей мужчины был прерван ещё одним тихим звуком. Маленькая медоносная пчела уже возвращалась со своей работы. Она тяжело летела от избытка собранного нектара. Её позолоченное тело блеснуло в первых лучах. Мужчина улыбнулся. Ему стало немного спокойнее на сердце от вида этого маленького трудолюбивого создания. Ещё один луч солнца ударил прямо в глаза мужчине, а в шатре раздался крик рождённого ребёнка. Он заволновался, ведь ребёнок родился, а отец ещё не определился с именем.
Из шатра вышла пожилая женщина. Она улыбалась, хотя была усталой. Это была его мама. Подойдя к нему, она положила свою руку ему на плечо.
- У тебя родилась дочь. Радуйся, Великий Бог дал тебе дочь, - с тихой радостью сказала она и снова пошла в шатёр.
Мужчина медленно пошёл за ней. В шатре суетились две сестры. Они были тоже усталые, но счастливые. Его жена лежала на кровати. Увидев своего мужа, она протянула к нему свою руку, и устало улыбнулась.
- Дорогой, прости. У нас девочка. Прости. Я знаю, ты хотел первенца. Ты ждал мальчика…
Мужчина не дал ей договорить. Он нежно поцеловал жену, аккуратно взял на руки малышку.
- Девора, - сказал он шепотом и поцеловал дочку. Мужчина стал медленно выходить из шатра, чтобы весь мир увидел эту девочку.
- Девора, - шепнул он ей ещё раз, - дочь моя, Девора.
(ДЕВОРА (евр) - пчела)
Комментарий автора: **данное произведение является юридически зарегестрированной собственностью автора!!!
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
Да,в Израиле имена дают,чтобы они за собой сущность.Так Ицхак(Исаак)переводится,как смех,потому что Сара засмеялась,когда услышала обещание о сыне.И Иакову-обманщику пришлось поменять имя на Израиль после встречи с Богом. Комментарий автора: У меня в Институте был очень хороший учитель по древнеизраильской культуре.
Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
