...Дай мне подойти к Тебе поближе:
Твои раны ближе разглядеть —
Дай мне силы - всё, что я увижу,
В сердце навсегда запечатлеть...
Этот вопль Невинности распятой,
Этот тяжкой казни скорбный вид —
Виновато, благодарно, свято
Навсегда душа пусть сохранит.
...Дай мне разглядеть Твою Голгофу,
Все детали в сердце удержать —
До последнего пред смертью вздоха,
Чтоб своей "голгофы" избежать...
Чтобы в этой муке бесконечной
Искупленье взять вины моей;
Чтобы насладиться жизнью вечной,
Смертью мне подаренной Твоей.
...Дай мне осознать открыто, смело,
Что металл зазубренных гвоздей
Гулко забивал в святое Тело
Тяжкий молоток вины моей...
Что должна по камням раскалённым
Литься не Твоей Крови струя,
Что не Ты — Святой — здесь быть казнённым
Должен был, а - грехопадший - я.
...Дай запомнить мне Твою молитву
За весь мир, за всех таких - как я,
Проигравших пагубную битву
С ада злом за счастье бытия...
Дай же у Тебя мне научиться
Всё терпеть, прощая - всех любить,
И Твою Голгофу, как денницу —
Дай в душе навечно сохранить.
...Дай мне, Господи, в житейском море,
Где, порой, останусь я один,
Никогда — ни в радости, ни в горе —
Не забыть, что я — христианин...
Дай мне подойти к Тебе поближе
Среди обуянной злом толпы —
Поблагодарить за всё, что вижу...
И поцеловать Твои стопы...
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
